От жалости до сострадания

Вот ведь как интересно – общаешься с человеком долгие годы, и вдруг понимаешь, что не знал его не только до конца, но даже на четверть. Так, поверхностно, в общих чертах… И, когда вдруг открывается «неприглядная правда» — обычно в сложной или патовой ситуации – чувствуешь разочарование вкупе с недоумением: ну почему он или она поступил именно так? Мы же, вроде бы, хорошие друзья? Или узнаешь, что человек этот просто… не умеет любить. Не дорос до этого, не доразвился. Остался на уровне «мне жалко» и не дошел до «я сострадаю, я люблю»…

Ладно, оставим в стороне обиды, которые частенько сопутствуют таким вот «откровениям» и сосредоточимся на другом: почему одни умеют любить, а другие способны лишь на жалость? «Ой, мне так его жалко! Он там один, голодный! Бедный котик!», или «Мне мужа так жалко, так жалко! Он такой несчастный, когда…»

Честно говоря, от таких вот высказываний, сделанных абсолютно искренне, порой просто не по себе… «Жалко» вместо «Люблю».

От жалости до сострадания

Елена всегда и всех жалела. Голодную кошку у киоска с мясными полуфабрикатами (жалко! Не буду смотреть! – и спешила уйти), героиню мелодраматического фильма (бедненькая! Я лучше не буду смотреть этот фильм дальше – я расстроюсь!»), собственного кота (я его не люблю, но мне его жалко – этакую-то восьмикилограммовую махину)… Все у нее строится на жалко-не жалко. И ни слова – я сострадаю этому человеку, я люблю эту кошку, этого мужчину… Выше уровня «жалко» она просто не поднимается.

Если долгие годы я просто не могла ее понять – как же это так – жить без любви, на одной лишь жалости – и без сострадания? У меня это в голове не укладывалось… И лишь год назад, когда судьба привела меня на тренинги по системно-векторной психологии Юрия Бурлана, завеса тайны «жалею-люблю» стала приподниматься… Пришло понимание, почему одни люди умеют любить, отдавать себя всего этому удивительному чувству, почему есть такие люди, как мать Тереза, например, почему некоторые люди умеют истинно сострадать – а другим доступно лишь это жалкое «я жалею». Какое-то оно недо-. Пустое. Несерьезное. Поверхностное… «Я жалею» вкупе с полнейшим равнодушием к тому, о ком идет речь.

От жалости до сострадания

Зрение как индикатор страхов

Чтобы понять природу и суть Любви, Сострадания и Жалости, следует вернуться в древность развития человека – хотя бы к рождению маленького ребенка, который и есть Картина развития мира. Ведь каждый из нас с момента появления на свет в развитии своем являет картину развития всего человечества – от первобытных, древнейших стай и до нынешнего социума. И на развитии отдельного гомо сапиенс можно проследить развитие всего общества.

Темно и страшно

Страхи были всегда. В «доисторические» времена – это темные углы и непонятные места, нагромождения скал и прочая, прочая, где живут Духи, от которых непонятно, чего ждать… Это неизведанная саванна, в которой обитали наши предки, таящая в себе врагов и хищных животных… Это современный город с его темными закоулочками и парками, это собственная большая квартира, где так страшно спать ночью без света… Для маленького ребенка – это собственная кровать, под которой живет Непонятное Нечто…

Страхов много. И все они сопровождают не кого-нибудь, а человека, коего матушка-природа одарила Зрительным вектором – этаким индикатором страхов.

В стародавние времена самки со зрительным вектором служили дневными охранницами всей стаи. Благодаря особенному зрению – острому, чувствительному к малейшей перемене в ландшафте, — они замечали опасность: сгустилась тень за дальними кустами – Опасность! Хищник на подходе! Или шевельнулись странно ветви на деревьях в ближайшей лесополосе – притаился враг!..

Все замечает человек со зрительным вектором, он наблюдателен от природы, глаза – его эрогенная зона, чувствительнейшая, нежнейшая… И на все непонятное, неизвестное – то есть, страшное – он так же реагирует очень чутко и ярко… Он боится неизвестного. И эта боязнь – еще одна слагаемая, важная для выполнения видовой роли человека со зрительным вектором. Увидел непонятное – мгновенно отреагировал испугом – и испустил запах страха, который почувствовала вся стая – и сорвалась с места, спасаясь, сохраняя себя от гибели…

Зрительный вектор наделяет своего подопечного человека огромнейшей эмоциональной амплитудой. И на одном ее «конце» стоит страх, а другой венчает любовь – вот такой вот своеобразный маятник чувств и эмоций… Зрительнику свойственно из небольшой проблемки делать огромную – уж таково его свойство – «пропускать» через себя ситуацию ярко, эмоционально. И такой вот бурный всплеск эмоций и позволяет феромонам страха вырваться наружу, дабы предупреждение получила вся стая. Все взаимосвязано, все направлено на выполнение видовой роли дневного охранника стаи.

***

Чего мы боимся? Прежде всего, того, что может нас уничтожить, отнимет у нас жизнь. Страх за себя равен состоянию «страха внутрь себя». Это состояние изначально, и, в дальнейшем, если человек со зрительным вектором получает возможность развития, этот внутренний страх за себя выходит наружу и преображается в любовь к окружающим. При отсутствии развития он так и остается внутри человека и становится тем, что мы называем «эгоизм». Эгоист направлен исключительно на собственную персону – другие люди его абсолютно не интересуют, он равнодушен к ним, к их страданиям, к их переживаниям. Он так и остается замкнутым на себе и своих страхах.

От жалости до сострадания

Узенькая тропка между старыми, покосившимися деревенскими домами – Елена знает ее наизусть. Недаром она уже который год исправно, как на работу, ходит к бабке Марье – чтобы та «раскинула» ей «на завтрашний день»… Елена живет (или существует?) исключительно по предсказаниям карт. Что скажут карты о будущей работе? А какого кавалера ей ждать? А как развеять тоску и одиночество убрать из своей жизни? Елена не хочет думать сама – за нее все «решают» карты бабки Марьи…

И правда, зачем строить свою жизнь самостоятельно? Ведь вокруг столько гадалок и оракулов – и они всегда подскажут, уберут порчу, что мешает жить, снимут венец безбрачия и родовые проклятия…

Эта отвратительная зрительная лень ума и чувств – скольких гадалок в тридесятом поколении она кормит, кошельки скольких женщин она «выдаивает» до дна и сколько зрительных страхов она временно загоняет вглубь души, дабы там они «переварились» в собственном котле и выплеснулись на свою обладательницу с еще большим напором, приводя ее в несказанный ужас…

***

Мы страшимся того, чего не видим. И посему темнота – один из самых больших наших, зрительных, страхов. Мы не видим того, что в ней происходит, и боимся неизвестности… С самого раннего детства ребенок-зрительник боится оставаться в темной комнате. Тем более, один. И не хочет спать без света. «Ну хоть щелочку в двери оставь! Или настольную лампу…» — просит малыш маму, когда она, поцеловав его на ночь, выключает спасительный свет и собирается покинуть детскую… Ведь, когда мама уйдет, появятся Они – те, которые уже ждут, затаившись в сгустках темноты под кроватью, за шкафом, за диванными подушками… Они уже скалят свои страшные морды и только и ждут тьмы, по которой могут пробраться к кроватке малыша…

Дети со зрительным векторам необычайно чувствительны, эмоциональны. Они способны заплакать на такой, казалось бы, «не страшной» сказке, как Теремок: Медведь сел на Теремок и всех уби-и-и-л!… Взрослые частенько не понимают, отчего малыш плачет и боится: «тут же нет ничего страшного! Это же только сказка!» — Но для маленького зрительника это не просто сказка – это самый реальный мир, который он «оживил» в своем богатом воображении и переживает так, будто бы сам находится в этой сказке, в этом Теремке… Он проживает ситуацию через себя – и боится смерти. Боязнь смерти – это самый яркий зрительный страх.

Но как же можно вывести ребенка из состояния страха в сострадание и любовь? Ведь этот путь – путь развития зрительного человека… Научить его справляться со своими страхами, сопереживать окружающим – родным людям, незнакомым, попавшим в трудное положение, научить любить, наконец, по-настоящему, ярко, наполнено? Родители могут начать этот процесс с чтения книг. Тех, что воспитывают эмпатию. И ребенок, через сопереживание главным героям, развивается. Малыш учится сострадать, а это, в свою очередь, направляет его эмоции в правильное развитие. Не испуг, не «шутливо»-страшные по мнению некоторых взрослых «я тебя съем!», но сопереживание.

От жалости до сострадания

Научиться любить

Именно любить другого человека – это великий дар, который получает развитый зрительник. Очень важно со стороны родителей сделать все, чтобы у ребенка до пубертатного возраста (и после него) развивалась чувственность. Ведь от этой, казалось бы, «малости», зависит то, будет ли девочка, девушка пустоголовой «Барби», у которой на уме одни лишь наряды и красота внешняя, либо разовьется в умеющего сочувствовать человека, обладающего красотой душевной, для которого очень важным станет не просто уметь любить, но и приносить реальную, настоящую пользу обществу – быть чуткой и заботливой медицинской сестрой, работать в благотворительных фондах и т.п. и самой постоянно наполнять свои желания и быть оттого счастливым человеком…

Более подробно о развитии свойств зрительного вектора можно почитать в библиотеке, ну, а тренинги по системно-векторной психологии Юрия Бурлана помогут разобраться в себе и раскрыть свои возможности, разобраться в чувствах и эмоциях детей и научиться направлять их воспитание в верное русло – русло развития и понимания этой жизни и своей в ней роли.

Эта эгоистичная жалость

Но вернемся к началу нашего повествования. Жалость. Так ли она «сердечна», как нам хочется порой верить? Если вам говорят, что вас «жалко» — согласитесь, это не вызывает ответных положительных эмоций… Жалко голодную кошку, жалко человека-инвалида, жалко «настолько», что «жалеющий» спешит поскорее уйти, отвести взгляд, дабы не видеть страданий и «не расстраиваться»… Может ли такой человек любить? Заботиться – искренне и сострадательно, тепло и радостно о той же кошке, например? Или облегчать страдания тех, кто находится в хосписах? Или с нежностью ухаживать за малышами в детской больнице? Вряд ли… Ведь это «жалко» — оно, действительно, жалкое… Жалко болтается где-то на половине пути в развитости человека, оно не способно любить!

Словесно «пожалеть» — и отвернуться… Это не сострадание, нет… Это лишь легкая, мимолетная тень того великого чувства любви, которое могло бы осветить жизнь зрительника – но, увы, не произошло развития, не переродился страх в любовь, остался на уровне эгоистичного «Я боюсь расстроиться»… Тут нет желания помочь – лишь самый обычный страх внутри себя, эмоция не сострадания страждущему, но направленная на себя: мне плохо, мне неприятно… Простой страх перед страданием другого, спроецированным на самое себя – «я боюсь, что и со мной может случиться такое – я заболею, попаду в неприятную ситуацию и т.д.». Здесь даже близко нет настоящего, истинного чувства сопереживания и желания помочь…

***

Сколько вокруг нас таких «жалеющих внешне»? И хотим ли мы своим детям судьбы не умеющего любить? Конечно, нет. Лишь правильное воспитание – с пеленок, с самого рождения ребенка на свет — позволяет из маленького зрительника вырастить счастливого человека с безграничной любовью в сердце.

Огромный путь от эгоизма до настоящей любви – путь развития, путь насыщения зрительниых нехваток. И, только пройдя его, зрительник вступает в абсолютную гармонию с окружающим миром и самим собой.